Неточные совпадения
Митрофан. Да! того и смотри, что от дядюшки таска; а там с его кулаков да
за Часослов. Нет, так я,
спасибо, уж
один конец с собою!
— Милушкин, кирпичник! мог поставить печь в каком угодно доме. Максим Телятников, сапожник: что шилом кольнет, то и сапоги, что сапоги, то и
спасибо, и хоть бы в рот хмельного. А Еремей Сорокоплёхин! да этот мужик
один станет
за всех, в Москве торговал,
одного оброку приносил по пятисот рублей. Ведь вот какой народ! Это не то, что вам продаст какой-нибудь Плюшкин.
— Это еще что
за новости… Вы шутите? Пойдемте, батенька, приглашайте поскорее, есть тут
одна докторша…
спасибо после скажете! Куда вы? Постойте… Ха-ха! Представьте себе, этот сумасшедший здесь…
Однажды, — Вера Павловна была еще тогда маленькая; при взрослой дочери Марья Алексевна не стала бы делать этого, а тогда почему было не сделать? ребенок ведь не понимает! и точно, сама Верочка не поняла бы, да,
спасибо, кухарка растолковала очень вразумительно; да и кухарка не стала бы толковать, потому что дитяти этого знать не следует, но так уже случилось, что душа не стерпела после
одной из сильных потасовок от Марьи Алексевны
за гульбу с любовником (впрочем, глаз у Матрены был всегда подбитый, не от Марьи Алексевны, а от любовника, — а это и хорошо, потому что кухарка с подбитым глазом дешевле!).
— А однажды вот какое истинное происшествие со мной было. Зазвал меня
один купец вместе купаться, да и заставил нырять. Вцепился в меня посередь реки, взял
за волосы, да и пригибает. Раз окунул, другой, третий… у меня даже зеленые круги в глазах пошли…
Спасибо, однако, синюю бумажку потом выкинул!
Конечно, постоянно иметь перед глазами «олуха» было своего рода божеским наказанием; но так как все кругом так жили, все такими же олухами были окружены, то приходилось мириться с этим фактом. Все
одно: хоть ты ему говори, хоть нет, — ни слова, ни даже наказания, ничто не подействует, и олух, сам того не понимая, поставит-таки на своем. Хорошо, хоть вина не пьет — и
за то
спасибо.
Декорация первого акта. Нет ни занавесей на окнах, ни картин, осталось немного мебели, которая сложена в
один угол, точно для продажи. Чувствуется пустота. Около выходной двери и в глубине сцены сложены чемоданы, дорожные узлы и т. п. Налево дверь открыта, оттуда слышны голоса Вари и Ани. Лопахин стоит, ждет. Я ш а держит поднос со стаканчиками, налитыми шампанским. В передней Епиходов увязывает ящик.
За сценой в глубине гул. Это пришли прощаться мужики. Голос Гаева: «
Спасибо, братцы,
спасибо вам».
— Вот и с старушкой кстати прощусь, — говорил
за чаем Груздев с грустью в голосе. — Корень была, а не женщина… Когда я еще босиком бегал по пристани, так она частенько началила меня… То
за вихры поймает, то подзатыльника хорошего даст. Ох, жизнь наша, Петр Елисеич… Сколько ни живи, а все помирать придется. Говори мне
спасибо, Петр Елисеич, что я тогда тебя помирил с матерью. Помнишь? Ежели и помрет старушка, все же
одним грехом у тебя меньше. Мать — первое дело…
За одно не
спасибо ему, что он предал гласности последние слова отца, [В приказе по войскам от 19 февраля 1855 г.
…
Спасибо тебе
за полновесные книги: этим ты не мне
одному доставил удовольствие — все мы будем читать и тебя благодарить. Не отрадные вести ты мне сообщаешь о нашей новой современности — она бледна чересчур, и только
одна вера в судьбу России может поспорить с теперешнею тяжелою думою. Исхода покамест не вижу, может быть оттого, что слишком далеко живу. Вообще тоскливо об этом говорить, да и что говорить, надобно говорить не на бумаге.
— Ну, как же.
За стрельбу наша дивизия попала в заграничные газеты. Десять процентов свыше отличного — от, извольте. Однако и жулили мы, б-батюшки мои! Из
одного полка в другой брали взаймы хороших стрелков. А то, бывало, рота стреляет сама по себе, а из блиндажа младшие офицеры жарят из револьверов.
Одна рота так отличилась, что стали считать, а в мишени на пять пуль больше, чем выпустили. Сто пять процентов попадания.
Спасибо, фельдфебель успел клейстером замазать.
— Danke Dir, mein Gott, dafur! [Мой бог,
спасибо тебе
за это! (нем.).] — произнесла она и затем продолжала окончательно растроганным голосом: — У меня
одна к вам, добрейшая Муза Николаевна, просьба: уведомляйте меня хоть коротенько обо всем, что произойдет с Сусанной Николаевной! Я считаю ее моей дочерью духовной. Когда она была замужем
за Егором Егорычем, я знала, что она хоть не вполне, но была счастлива; теперь же, как я ни успокоена вашими словами…
—
Спасибо тебе, государь, — сказал он, —
спасибо за твою хлеб-соль!
Спасибо, что выгоняешь слугу своего, как негодного пса! Буду, — прибавил он неосторожно, — буду хвалиться на Руси твоею лаской! Пусть же другие послужат тебе, как служила Федора! Много грехов взял я на душу на службе твоей,
одного греха не взял, колдовства не взял на душу!
— Надёжа-государь! — сказал он дерзко, тряхнув головою, чтобы оправить свои растрепанные кудри, — надёжа-государь. Иду я по твоему указу на муку и смерть. Дай же мне сказать тебе последнее
спасибо за все твои ласки! Не умышлял я на тебя ничего, а грехи-то у меня с тобою
одни! Как поведут казнить меня, я все до
одного расскажу перед народом! А ты, батька игумен, слушай теперь мою исповедь!..
— Ну, и
спасибо вам
за это. Вот видите ли, Елена Николаевна, — начал он, как-то доверчиво подсаживаясь к ней, — наших здесь небольшая семейка; есть между нами люди малообразованные; но все крепко преданы общему делу. К несчастию, без ссор нельзя, а меня все знают, верят мне; вот и позвали меня разобрать
одну ссору. Я отправился.
— Ну, и маслица… — милостиво разрешил урядник. — А этим бабам вы дайте уж знак, что я их пока что не трону. Только пусть они ведают, — вдруг возвысил он голос, — что
одним спасибо от меня не отделаются. А засим желаю здравствовать. Еще раз мерси вам
за подарочек и
за угощение.
— Солнышко мое! — с глубокой нежностью произнесла Олеся. — Уж
за одни твои слова
спасибо тебе… Отогрел ты мое сердце… Но все-таки замуж я
за тебя не пойду… Лучше уж я так пойду с тобой, если не прогонишь… Только не спеши, пожалуйста, не торопи меня. Дай мне денька два, я все это хорошенько обдумаю… И с бабушкой тоже нужно поговорить.
—
Спасибо, сынок! — сказал он, выслушав донесение о действиях отряда по серпуховской дороге. — Знатно! Десять поляков и шесть запорожцев положено на месте, а наших ни
одного. Ай да молодец!.. Темрюк! ты хоть родом из татар, а стоишь
за отечество не хуже коренного русского. Ну что, Матерой? говори, что у вас по владимирской дороге делается?
Астров. Не раньше лета, должно быть. Зимой едва ли… Само собою, если случится что, то дайте знать — приеду. (Пожимает руки.)
Спасибо за хлеб,
за соль,
за ласку…
одним словом,
за все. (Идет к няне и целует ее в голову.) Прощай, старая.
— Merci, mon officier! [
Спасибо, господин офицер! (франц.)] — сказал
один усатый гренадер. — Подождите, друзья! Я сбегаю к нашей маркитанше: у ней все найдешь
за деньги.
Оказалось, что он не заплатил денег хозяину номеров, в которых стоял, а когда с него потребовали денег, он ударил кого-то; потом он скрылся и теперь справедливо полагает, что полиция не скажет ему
спасибо за неплатёж этих денег и
за удар; да, кстати, он и нетвёрдо помнит —
один удар или два, три или четыре нанёс он.
— Что же это будет? Только смертью батюшки прикрылись немножко от суда людского, а теперь опять про нас начнут говорить, — ой, господи,
за что?
Один брат — в петлю лезет, другой неизвестно на ком, на любовнице женится, — что же это? Ах, Никита Ильич! Что же это
за бесстыдство? Ну —
спасибо! Угодил, безжалостный…
Еще бы не торопить! Оставшись
один на вахте, пока капитан со старшим офицером пили чай в капитанской каюте, он чуть было не прозевал, что на флагманском корвете отдали рифы и ставят брамсели. И это было сделано как раз в то время, когда луна спряталась
за облака и ночь стала темней.
Спасибо сигнальщику, который, не спуская подзорной трубы с «Витязя», заметил его маневры и доложил об этом Невзорову.
— А все-таки Меркулов-от настоящие цены открыл, и
спасибо ему
за то, — с усмешкой глядя в упор на Орошина, сказал маленький, тщедушный старичок Лебякин,
один из самых первых покупателей. — Теперича, примерно сказать, уж нельзя будет хоть вашей милости, Онисим Самойлыч, оченно-то высоко заламывать, потому что прямые цены уж известны.
— Нечего беспокоиться, не для чего было и глазунью на стол ставить, — молвил Никифор Захарыч. —
За одно тепло тебе большое
спасибо, ишь вьюга-то как разыгралась, так и завывает. Без твоего крова да без твоей доброты совсем бы нам пришлось замерзнуть.
— Захотел бы, так не минуту сыскал бы, а час и другой… — молвила Татьяна Андревна. — Нет, ты
за него не заступайся.
Одно ему от нас всех: «Забудь наше добро, да не делай нам худа». И
за то
спасибо скажем. Ну, будет! — утоля воркотней расходившееся сердце, промолвила Татьяна Андревна. — Перестанем про него поминать… Господь с ним!.. Был у нас Петр Степаныч да сплыл, значит, и делу аминь… Вот и все, вот и последнее мое слово.
— Да-да, знаю… я тронута,
спасибо вам, ich danke sehr fur ihre Liebe (благодарю вас
за вашу любовь), но вы не меня
одну должны любить, у вас есть еще другая дама — mademoiselle Арно…
— Вот что я вам скажу, Кузьмичев, — искренней нотой начал он, кладя ему руку на колено. —
Спасибо за то, что вы меня человеком другого покроя считаете… И я перед вами кругом виноват. Зарылся…
Одно слово!.. Хорошо еще, что можно наладить дело. Угодно, чтобы я отъявился к следователю? Для этого охотно останусь на сутки.
— Был, братец ты мой, намедни я на скачках, — рассказывал он, делая испуганные глаза. — Нас было трое, и взяли мы в тотализаторе
один трехрублевый билет на Шустрого. И
спасибо этому Шустрому. На рубль нам выдали по тридцать два рубля. Не могу, брат, без скачек. Удовольствие благородное. Моя бабенция всегда задает мне трепку
за скачки, а я хожу. Люблю, хоть ты что!
—
Спасибо и
за то, что, по твоему мнению, я
одна из адских сил…
— Нельзя, братцы, должность моя не позволяет… Смирно! В
одну шеренгу стройся. На первый и второй рассчитайсь. Какой там хлюст на правом фланге разговаривает? Я тебе поговорю! Ряды вздвой! Отставить. Чище делай!.. Сидорчук, вали с ротой
за старшего. В случае чего я тебе голову отвинчу…
Спасибо, орлы,
за службу! С богом!.. Ать-два, ать-два… Дай ножку!..
Но припугнуть следует… и ты мне скажешь великое
спасибо за одну комбинацию…